Вдогонку предыдущему посту
За содеянное в предыдущем посту я вскоре получила наказание от верховного раздатчика всем на орехи. Как всегда, получила куда больше, чем заслуживала. Но ему там, наверху, виднее.
Как водится, в последних двух классах любовь-морковь начала произрастать пышным цветом. Начались школьные “дружбы”, у некоторых – внешкольные. Мне, само собой, тоже хотелось подружиться с каким-нибудь мальчиком. Уж больно интересное и неизвестное это было племя –мальчики. Мечталось о долгих, откровенных разговорах, на “недевичьи” темы, о духовной близости, о телесной – не мечталось. Я, естественно, отдавала себе отчет о физиологической стороне любви, давно были прочитаны “Озорные рассказы” и “Золотой осел”, стянутые из родительских тайников, многое другое. Но все это было не очень интересно и совсем не заманчиво. Ясно было, что этого не избежать, ну что же, боли я не боялась, мне ли бояться мелких неприятностей, если с раннего детства мне кололи уколы каждый день, заставляли есть по 20 горьких таблеток, пить рыбий жир. В мире было много неприятных вещей, и секс – только одно из их длинного ряда.
Однако ничего платонического из моих любовей не вышло. Однажды, когда мне было 15, после школьного вечера меня провожал с танцев мальчик из старшего класса, Валик. Он мне нравился не очень, но и противен не был. Разбитной такой паренек, ничем особенно не блиставший. Прошлись, поболтали, и он пригласил меня на свидание. Я, само собой, согласилась, гордая. Наконец-то у меня будет собственный мальчик для “дружбы”, а тем более постарше. Местом свидания был выбран популярный в городе лесопарк на берегу Немана, очень красивый и вполне пригодный для романтических прогулок, по моему мнению.
Ну что же, я пришла, он ждал, пошли мы на прогулку. Дело уже клонилось к вечеру, парк был довольно безлюдный, он повел меня в уединенную аллею. И поцеловал. Довольно неприятное было ощущение, запах чужих слюней, но я вытерпела. “Назвался груздем, полезай в кузов”, – думалось. Однако Валик немедленно перешел к более активным и агрессивным действиям, на которые я абсолютно “не подписывалась”. Он попытался расстегнуть мою блузку, трогал мою грудь, потом попытался уложить меня на траву. Я стала отчаянно отбиваться. Слабачкой я не была, а литературы о том, что один на один женщину изнасиловать нельзя, начиталась. Так что я билась отчаянно, но молча. Однако отбиваться не очень получалось, он был сильнее, поэтому я стала кричать и ругаться. И тут… Из кустов раздался жеребячий регот. Оказывается, мой “возлюбленный” пригласил на спектакль группу “болельщиков”. Он на минуту растерялся, услышав это ржание, и этого хватило мне, чтобы вырваться и помчаться домой, не разбирая дороги.
Естественно, парочку часов я проревела в кустах, поправила беспорядок в одежде, и пришла домой как ни в чем не бывало. Никому абсолютно я не рассказала, нечем было хвастаться. В том, что случилось, я винила себя, собственную глупость и легковерие. Но Валик таким скромным не был. Эта история облетела школу в его редакции. В результате “общественное мнение” сработало исправнейшим и ожидаемым образом – я была заклеймлена как особа развратная и легкодоступная. В глаза мне не говорили, но каждое шушуканье за спиной я воспринимала болезненно. Ведь были же “лучшие подруги”, немедленно о всех сплетнях информировавшие. Конечно, оскорбленная гордость и самолюбие раздули эту историю в десятки раз в моем воображении.
И ничему эта история меня не научила. Годы и годы я не могла понять, что для мужчин секс и любовь – вещи неразделимые, и только глупые молодые девчонки могут верить в какую-то платоническую, бестелесную, любовь. Но двери “большого секса” для меня этот случай захлопнул на десятилетия. Грязь и мерзость, в лучшем случае неприятная повинность, которой надо платить за возможность быть рядом с мужчиной, не более того, - вот чем он оставался для меня очень долго.
Journal information