tabler, особенно в начале его, когда жизнь еще не прижала, не заставила зарабатывать грошики на блогуне. Оба журнала живы-здоровы, дети сделали первый мемориальным, его не должны закрыть никогда. Оказывается, и второй тоже. Буду я лучшее оттуда сюда перетаскивать полегоньку. Да и из главного тоже. Стихи можно всегда найти на мемориальной его странице http://stihi.ru/avtor/vtabler, там же все ссылки на стихи и песни, хотя последних маловато. Не умею я постить аудиофайлы, надо поучиться. Да, тоску наводит факт, что я уже настолько его пережила. Не должны младшие первыми уходить. Оригинал взят у
relbat в Жили-былиЖили-были дед да баба и были у них: внучка, Жучка, кошка, мышка, курочка-ряба, дырявое корыто. Был огород в котором росла офигенная репка. Внучка целыми днями бегала по лесу в модной красной шапке с пирожками в корзине. Бабка пончики пекла.
А пончики прыгали с подоконника и укатывались по дорожке, напевая небезызвестный хит: «Ай хэв гоннэвэй фром дэд энд бэб!» Жучка и кошка стояли в позиции низкого старта ожидая, когда дед позовет их тягать репку. Курочка-ряба несла золотые яйца со скоростью шестьдесят экземпляров в час. Рядом сидела мышка с кувалдой на конце хвоста и эти яйца раскокивала. Дед занимался аквариумистикой. То и дело он бегал к синю морю, пытаясь выловить золотую рыбку. Плоховато у него было насчет познаний. Плохо учился в школе. Любой ботаник знает, что золотая рыбка сделана из обыкновенного карася. А караси в синем море не водятся. То есть – получай, дедуля, полный невод морской капусты, а золотую рыбку – фигушки. Дед притаскивал домой авоськи консервированной морской капусты, а бабка- кулинарша его отчитывала:
- Ты б хоть водоросли агар-агар приносил! Я б тогда варила зефир, пастилу и чьюингам.
А дед ей:
- А ты б могла и без этого своего хобби обойтись. Весь дом провонял твоей куней.Золота – полные сундуки. А она все пончики шлепает. Колобок, колобок... Совсем шизанулась. Лучше б за внучкой присмотрела. Опять я ее с этим Серым видел. С Серегой Волковым. Вырядится, как дура. Шапка эта красная. Гляди, принесет в подоле.
Пошел репку посмотрел. Большая репка. «Надо будет тут, в теньке от ее ботвы столик поставить,- подумал дед»
- Ты б хоть с корытом этим дырявым что-ннибудь сделал,- не унималась бабка.- Или починить надо, или выбросить. Чего валяется?.. Может, каши с молоком хочешь, старый? Ващета, нет. Не буду. Плавали знаем – рассердился дед на бабу, хлоп по пузу кулаком. С тебя станется, чокнутого. Пойду вот по сусекам поскребу.
Сидит дед в шезлонге у столика в тени ботвы от репки, смотрит на Жучку с кошкой, которые все еще ждут команды «Марш!», на лес смотрит, где между деревьями мелькает красное пятно, вой Сереги Волкова оттуда доносится – типа песню поет. «Не,- думает дед.- Не быть Серому Беланом.» Из лесу торчит труба, из которой валит черный дым и тянет крематорием. Там Баба -Яга варит супчик из заплутавшего путника. В доме ритмичный грохот – исправно работает курочко-мышиный конвейер. Бабка по сусекам скребет. Мир и покой на душе у деда. Посасывает дед пивко «Швитурис. Экстра» и думает: «Все хорошо, все путем!»
А пончики прыгали с подоконника и укатывались по дорожке, напевая небезызвестный хит: «Ай хэв гоннэвэй фром дэд энд бэб!» Жучка и кошка стояли в позиции низкого старта ожидая, когда дед позовет их тягать репку. Курочка-ряба несла золотые яйца со скоростью шестьдесят экземпляров в час. Рядом сидела мышка с кувалдой на конце хвоста и эти яйца раскокивала. Дед занимался аквариумистикой. То и дело он бегал к синю морю, пытаясь выловить золотую рыбку. Плоховато у него было насчет познаний. Плохо учился в школе. Любой ботаник знает, что золотая рыбка сделана из обыкновенного карася. А караси в синем море не водятся. То есть – получай, дедуля, полный невод морской капусты, а золотую рыбку – фигушки. Дед притаскивал домой авоськи консервированной морской капусты, а бабка- кулинарша его отчитывала:
- Ты б хоть водоросли агар-агар приносил! Я б тогда варила зефир, пастилу и чьюингам.
А дед ей:
- А ты б могла и без этого своего хобби обойтись. Весь дом провонял твоей куней.Золота – полные сундуки. А она все пончики шлепает. Колобок, колобок... Совсем шизанулась. Лучше б за внучкой присмотрела. Опять я ее с этим Серым видел. С Серегой Волковым. Вырядится, как дура. Шапка эта красная. Гляди, принесет в подоле.
Пошел репку посмотрел. Большая репка. «Надо будет тут, в теньке от ее ботвы столик поставить,- подумал дед»
- Ты б хоть с корытом этим дырявым что-ннибудь сделал,- не унималась бабка.- Или починить надо, или выбросить. Чего валяется?.. Может, каши с молоком хочешь, старый? Ващета, нет. Не буду. Плавали знаем – рассердился дед на бабу, хлоп по пузу кулаком. С тебя станется, чокнутого. Пойду вот по сусекам поскребу.
Сидит дед в шезлонге у столика в тени ботвы от репки, смотрит на Жучку с кошкой, которые все еще ждут команды «Марш!», на лес смотрит, где между деревьями мелькает красное пятно, вой Сереги Волкова оттуда доносится – типа песню поет. «Не,- думает дед.- Не быть Серому Беланом.» Из лесу торчит труба, из которой валит черный дым и тянет крематорием. Там Баба -Яга варит супчик из заплутавшего путника. В доме ритмичный грохот – исправно работает курочко-мышиный конвейер. Бабка по сусекам скребет. Мир и покой на душе у деда. Посасывает дед пивко «Швитурис. Экстра» и думает: «Все хорошо, все путем!»
Journal information