Был у меня в общаге очень симпатичный парень, лет так 28 ему было. Он пил серьезно, и лишь шоферская работа удерживала его на плаву. Я, как положено воспитательнице, пыталась его воспитывать, и по долгу службы, и из человеческой симпатии. Мне было тогда где-то под 40, женского интереса к нему не было, но красивый и неглупый парень не мог не нравиться, и жалко было, что такой выдающийся мужской экземпляр пропадает на глазах. А на дворе тогда бушевала борьба с пьянством, Андроповщина, проверки у магазинов, алкоголь после 11 утра и прочее. Я читала народу лекции, снабжала книгами, проводила всякие вечера, чтобы отвлечь от алкоголя. За пьянку в общаге могли выселить, что вело за собой увольнение с работы с волчьим билетом.
У подруги из женского общежития проблемы были другие. Девчонки редко пьянствовали, но часто грешили мягким и уступчивым к мужскому полу характером, оставляли приятелей ночевать в общей комнате, чем мешали соседкам по комнате выспаться перед работой, вынуждая ходить по другим комнатам проситься переночевать. Так что практиковались "партизанские налеты", проверки в 11 вечера, не ночуют ли кавалеры. Но молодежь, естественно, все преграды сметала: ведь существовали дружественные первые этажи с открытыми окнами, добрые вахтерши, или крепко спящие на смене.
Итак, мой "воспитанник", назовем его Валера, под хмельком становился разговорчивым и поведал мне немало о своей жизни. Он сказал, что пьет, и не только пьет, курит травку и принимает все наркотики, какие может найти, после службы в Афгане. Он там служил в самых горячих местах, участвовал в боях, и повидал такого, что человеку видеть вообще не положено. Насчет наркотиков он мне объяснил, что в Афгане без них было не выжить, их раздавали перед боем, чтобы солдат в случае ранения не погиб от болевого шока и чтобы снять страх. Так что все, кто был в Афгане (в общаге тогда таких было 6 человек) принимали наркотики. И только один из 6 не пил. Другие ребята объяснили, что тому повезло, он не был в боях и не видел крови и жестокостей.
Самое жуткое в рассказе Валерия был сам факт, как он туда попал. Он был единственным сыном в семье довольно благополучных и образованных родителей, хорошо закончил школу, поступил в институт. Проучился один год, и - влюбился. Наповал, на всю жизнь. Немедленно пожелал жениться и жить с любимой. Мама впала в панику и истерику: его жизнь будет разрушена ранней женитьбой на глупой девке из паршивой семьи, а вдруг пойдут дети... И так далее. Поняв, что уговорить сына повременить с женитьбой не получится, мама пошла на отчаянный шаг: отправилась в военкомат и попросила лишить сына отсрочки, забрать в армию со второго курса института. Военкомат с удовольствием пошел навстречу и парня "забрили". Он ушел в армию, подруга быстро его забыла (дело житейское, 90% девчонок в возрасте 16-19 лет не способны ждать 2-3 года, такие тогда были сроки службы). Маме он из принципа не писал ни слова. А через несколько месяцев началась афганская кампания, куда Виталий немедленно и попал. И отслужил там более года. То, что он мне рассказывал, я не могу писать. Не хочется верить в то, что это правда. Потому что степень озверения была запредельной с обеих сторон, не афганцы только ее проявляли. Взаимно.
Еще в институте Валерий стал писать рассказы, а теперь он мечтал написать книгу об Афгане, рассказать всю правду. Но так и не начал ее, насколько я знаю.
Итак, он влюбился в девушку-красавицу, горянку из одной, не помню какой, кавказских автономных республик. То ли лачку, то ли кабардинку. Но красива она была потрясающе: все пропорции модели, нежное лицо с черными глазами, матовая бархатная смуглая кожа... Забыла ее имя, но на их свадьбе мы вдвоем с подругой-воспитательницей были почетными гостями. Молодой семье на комсомольской стройке быстро дали квартиру, у них родился ребенок. Но когда встречала молодую жену, радости и веселья в ее глазах становилось все меньше - молодой муж пил все больше. Однажды заметила синяк.
Подруга моя с молодой женой дружила куда ближе, чем я. Она бывала у них дома, пыталась наставить на путь истинный Валерку, присматривала за ребенком, давала им почитать хорошие книги, которые тогда нелегко было достать.
Однажды она прилетела ко мне без предупреждения. С первого взгляда я поняла - что-то случилось. Она заплакала тихонько:
- Валерка меня изнасиловал. Ты можешь представить!? Я же его старше на 15 лет, я же подруга его жены! - Потом рассказала, как дело было.
- Он пришел ко мне домой, поддатый, но на первый взгляд, не слишком сильно. Попросил книжку почитать. А у меня как раз был его маленький сынок, его жена оставила, пошла на работу. Ребенок только что уснул на моем разложенном диване. Я рядом хотела прилечь, вздремнуть тоже. Я пошла поискала книжку, нашла, протянула ему. Когда взглянула ему в глаза, увидела, что они у него какие-то странные, стеклянные. Ни слова ни говоря, он повалил меня рядом со спящим его собственным ребенком, абсолютно привычно, как будто он делал это тысячу раз, завернул мои две руки кверху, придавил обе мои руки одной своей, а другой сорвал с меня трусы, и изнасиловал меня. Я не могла кричать: шок сжал мое горло, да еще спящий рядом ребенок... А вдруг он проснется и увидит такое! Я не сопротивлялась, одеревенела от потрясения и ужаса: друг! муж подруги! Я относилась к нему как к младшему братишке, не перечислить, сколько раз я одалживала ему деньги, помогала чем могла.
Все закончилось очень быстро. Он повернулся, не взяв, конечно, никакой книги, и ушел. На мне не было ни синяка, ни царапины. Все произошло так деловито-буднично, продолжался сам акт не более 3 минут. Доказать факт насилия я бы не смогла никогда ни за что. Да и какой смысл? Я знаю прекрасно, через какие адские муки проходят жертвы насилия в милиции, пытаясь что-то доказать. Там их морально насилуют еще много раз, а насильника наказывают, может, 1 раз из 10.
- Ну, и что ты теперь будешь делать?
- А ничего. Перестану к ним ходить, жене его не скажу ничего, само собой. С ним разговаривать больше не буду никогда.
Так она и поступила. Этот случай она пережила достойно, не свалилась в депрессию, пьянку, гульбу, что часто случается в таких случаях. Только стала более замкнутой, отдалилась от всех, а от меня - первой. Видимо, на меня она перенесла часть ответственности в глубине души, да еще я была "восприемницей ее исповеди", лишним напоминанием о неприятном.
Почему-то это воспоминание всплывает в голове в эти месяцы очень часто. Думала, почему, и поняла.
Украина...