Деятели культуры вообще любят подписываться. Например, когда дают автограф. А коллективный автограф – это так трогательно. Так волнующе. Так сплоченно.
«Любезная улыбка скользнула по лицу судебного следователя.
— Хорошеньких дел вы тут понаделали! На совести у вас много кое-чего.
— У меня всегда много кое-чего на совести,— ответил Швейк, улыбаясь любезнее, чем сам господин судебный следователь.— У меня на совести, может, еще побольше, чем у вас, ваша милость.
— Это видно из протокола, который вы подписали,— не менее любезным тоном продолжал судебный следователь.— А на вас в полиции не оказывали давления?
— Да что вы, ваша милость. Я сам их спросил, должен ли это подписывать, и, когда мне сказали подписать, я послушался. Не драться же мне с ними из-за моей собственной подписи. Пользы бы это, безусловно, не принесло. Во всем должен быть порядок».
А у меня ощущение дежа-вю. Совок, всенародное осуждение Пастернака, всенародное осуждение Солженицына. Это то, что помню сама. Предыдущие, заканчивавшиеся куда хуже, я не помню. Не думала, что доживу до новых "подписантов". И что в этих списках будут некогда уважаемые мною люди.